Гражданская комиссия по правам человека
НАБЛЮДАТЕЛЬ В СФЕРЕ ДУШЕВНОГО ЗДОРОВЬЯ
Hello world!
18+
ГРАЖДАНСКАЯ КОМИССИЯ
ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
Мы используем cookie на нашем сайте. Если вы продолжите навигацию по сайту, это значит, что вы с этим согласны.
OK

Конференция в Ватикане: еще раз о психиатрическом лечении детей

Rome, June 17, 2013 (Zenit.org) Ann Schneible | 1093 hits


Эксперты собрались в Ватикане 13-15 июня 2013, для того чтобы рассмотреть тенденции роста назначения детям психотропных препаратов, а также вопрос о том, не приносят ли эти лекарства больше вреда, чем пользы.

Конференция «Ребенок как личность и как пациент: сопоставление терапевтических подходов», спонсированная Папским Советом по охране здоровья, была посвящена рассмотрению потребностей детей в медицинской и психиатрической помощи и рассмотрению наилучших способов предоставления этой помощи.

Роберт Уитакер, журналист, писатель и врач, стал одним из ключевых докладчиков на конференции. Он является автором книг, посвященных применению психотропных препаратов в медицине.

В интервью агентству ZENIT Уитакер выразил надежду на пересмотр подхода к тому, как лечат детей, имеющих психические проблемы:

ZENIT: Что вы надеетесь увидеть в качестве результатов этой конференции?

Уитакер: Надеюсь, что конференция привлечет внимание общества к этому вопросу — помогает ли назначение детям психотропных препаратов расти и развиваться детям, или эта практика, в целом, причиняет значительный вред. Это очень глубокий вопрос, и я надеюсь на то, что конференция побудит страны рассмотреть его.

ZENIT: В качестве одного из ключевых спикеров вас попросили рассказать об истории психиатрического лечения в целом, в то время как другие говорили о том, как наука рассматривает результаты применения лечебных мер. Не могли бы вы изложить основные пункты своей речи?

Уитакер: Принято считать, что разработка хлорпромазина [в России — аминазин] и его появление в психиатрических больницах, стало началом психофармакологической революции — этого величайшего прорыва в деле помощи пациентам. Хлорпромазин называют сегодня первым антипсихотиком, и вскоре в этой сфере появились антидепрессанты и противотревожные препараты. Затем, в конце 80-х, на рынок вышло второе поколение психотропных препаратов, как утверждалось, более безопасных и эффективных, чем первое. Такова история непрерывного медицинского прогресса.

Что ж, по мере того как эта самая революция набирала обороты, возрастало и бремя психических заболеваний, ложащихся на западные общества. Статистические показатели инвалидности по психическим заболеваниям взмыли в небеса, и это особенно верно на протяжении последних 25 лет, с тех пор как на рынок вышел прозак. Более того, если что-то и изменилось для серьезных психических расстройств за эти 25 лет с точки зрения долгосрочных последствий, то они ухудшились.

Таким образом, перед нами загадка. Если лекарства так полезны, почему бремя психических заболеваний только растет? Почему результаты в долгосрочной перспективе не улучшаются?

Назначение психиатрических препаратов детям началось в США в широком масштабе в 80-х, когда Американская психиатрическая ассоциация впервые предложила диагноз синдрома дефицита внимания при выпуске третьего издания Руководства по диагностике и статистике. Если далее вы рассмотрите рост этой практики — назначения детям психиатрических препаратов — то идентифицировать участвующие в этом коммерческие интересы нетрудно. И наконец, это делается в отсутствие достоверных свидетельств тому, что препараты помогают детям в долгосрочной перспективе.

ZENIT: Эта конференция в значительной мере была сосредоточена на нежелательных последствиях приема психотропных средств. В ваших исследованиях, сталкивались ли вы с ситуациями, когда применение таких препаратов, даже у детей, является необходимостью? Случаи, когда психотерапия не является решением?

Уитакер: Определенно, имеются свидетельства тому, что психиатрические препараты могут помочь некоторым взрослым при краткосрочном приеме, и некоторые взрослые чувствуют себя лучше при длительном приеме. Проблема в том, что не имеется свидетельств тому, что препараты приводили бы к улучшению состояния многих пациентов в долгосрочной перспективе.

Что же до вопроса, бывают ли случаи, когда использование этих препаратов детьми было бы необходимо, я не знаю как ответить на этот вопрос. Я предполагаю, что бывают ситуации, когда они полезны в том, чтобы, например, успокоить возбужденного ребенка. Но проблема в том, что первоначальное применение психотропного средства открывает ворота его постоянному применению. А применение препарата в долгосрочной перспективе изменит развитие мозга этого ребенка, и нет свидетельств тому, что это пойдет ему на пользу.

Я знаю, что некоторые люди считают, что имеются доказательства полезности кратковременного назначения психостимуляторов детям с диагнозом СДВГ. Однако мне неизвестны свидетельства тому, что в долгосрочной перспективе это хорошо для детей, и существует масса свидетельств тому, с какими рисками связано длительное применение препаратов от СДВГ.

Так что лично я желаю, чтобы общества вкладывали свои средства и усилия в разработку иных способов помогать детям с психическими проблемами — методов, которые не опираются на психиатрические препараты.

И давайте помнить о том, что человеческие сообщества на протяжении нескольких тысяч лет были способны воспитывать детей без применения психиатрических препаратов. Почему же теперь мы передумали и решили, что впредь это невозможно?

ZENIT: Каковы же долгосрочные эффекты применения психотропных средств, как для человека, их принимающего, так и потенциально для общества в целом?

Уитакер: Если вы рассмотрите научные данные, то обнаружите, что в долгосрочной перспективе, что психиатрические препараты усугубляют хронический характер серьезных психических расстройств. Об этом явлении я написал книгу «Анатомия эпидемии».

Например, до появления антидепрессантов депрессию наблюдали как эпизодическую болезнь, с вполне мягким течением в перспективе. Сегодня, в эпоху прозака, она намного чаще протекает как хроническое заболевание. Джованни Фава, профессор психологии из университета Болоньи в Италии, на протяжении многих лет ставит в медицинских журналах один вопрос: вызывают ли антидепрессанты в долгосрочной перспективе такие изменения в мозге, которые делают людей биологически подверженными депрессии?

Вы также обнаруживаете, что эксперты по биполярному расстройству признают, что сегодня результаты хуже, чем они были 40 лет тому назад. Люди с этим диагнозом страдают от более глубокого обострения, и куда более сильной депрессии между эпизодами, чем это было раньше. В частности, функциональные результаты — например, статистика возвращения пациентов к работе — за последние 40 лет ухудшилась. Американские эксперты, рассматривавшие это ухудшение результатов — Росс Балдесарини, Карлос Сапатэ и Фредерик Гудвин — дают этому явлению разные объяснения, но одна из идей состоит в том, что это связано с назначением антидепрессантов и антипсихотиков пациентам с биполярным расстройством, и тем, как эти препараты могли ухудшить их состояние в долгосрочной перспективе.
Научная история результатов воздействия антипсихотиков в долгосрочной перспективе на людей с шизофренией и психотическими расстройствами более сложна и определенно более противоречива. Но вы обнаружите в исследовательской литературе озабоченность тем, что антипсихотики ухудшают результаты в долгосрочной перспективе — по крайней мере, в большинстве случаев. Именно таким был вывод продолжительного американского исследования, которое финансировал национальный институт психического здоровья. Пациенты с диагнозом «шизофрения», которые слезли с антипсихотиков, в качестве группы показали намного лучшие результаты в долгосрочной перспективе, чем те, кто продолжал прием антипсихотиков. Как заявил ведущий исследователь Мартин Хэрроу на встрече Американской психиатрической ассоциации в 2008 году, "я пришел к выводу, что пациенты с шизофренией, не принимающие антипсихотических препаратов, в долгосрочной перспективе функционируют гораздо лучше, чем те кто их принимает".

Так что я думаю, одна из проблем, связанных с приемом психиатрических препаратов — это то, что принимая их продолжительное время, вы рискуете получить хроническое присутствие симпотомов. Кроме того, препараты имеют множество побочных эффектов: в эмоциональной сфере, а также физических и когнитивных.
Что касается воздействия препаратов на общество: то, что их широко распространенное употребление увеличивает бремя душевных болезней в этом обществе, очевидно. Например, В США количество взрослых, получающих выплаты по инвалидности вследствие психических заболеваний, возросли с 1,25 миллиона в 1987 году до более 4,5 миллионов сегодня. Многие другие страны сообщают о таком же возрастании инвалидности — Исландия, Ирландия, Великобритания, Дания, Германия, Швеция, Новая Зеландия, Австралия и так далее. Общий знаменатель для стран таков: широко распространенное применение психиатрических препаратов приводит к тому, что психические болезни становятся еще более серьезной проблемой для данного общества.

ZENIT: Что, по вашему мнению, побудило врачей прибегать в чрезмерной степени к препаратам при лечении эмоциональных и поведенческих расстройств?

Уитакер: Это сочетание факторов. Один — то, что препараты действуют в краткосрочной перспективе, в том смысле, что они облегчают тягостные симптомы лучше, чем плацебо, и это дает медика причину назначать их. Второй — это то, что выписать препарат — это быстро: врач не вкладывает много времени в процесс излечивания. Альтернативные терапии займут больше времени, процесс выздоровления может протекать медленнее (но оказаться более устойчивым). И третья причина такова: здесь работают коммерческие интересы.

На протяжении 1980-х фармацевтические компании в США начали платить ученым-психиатрам за выступления и консультирование. В результате ведущие американские психиатры ревностно выстроили парадигму оказания помощи, опирающуюся на препараты, и поскольку США — это такой большой рынок, имеющий столь непомерное влияние, их заявления оказали огромный эффект на психиатрические практики во всем мире. Кроме того, производители этих препаратов прибегли к той же самой методе во всех других странах, понимая, что если они сумеют влить деньги в ученых психиатров этих стран, то это приведет к построению рынка для их препаратов в этих странах.

Должен отметить, что такое парадоксальное долгосрочное влияние психиатрических препаратов разглядеть не так легко. Эта перспектива выявляется при тщательном изучении научной литературы за десятки лет исследований. Краткосрочные исследования сообщат нам, что препараты работают; врачи, которые их назначают, скажут нам, что препараты работают; и ученые-психиатры тоже скажут нам, что препараты работают. История же вредного воздействия в долгосрочной перспективе не становится очевидна немедленно, и ее легко упустить из виду или проигнорировать, в то время как психиатры разрабатывают свои средства.